СУПРУГИ ДЕ ГЕЛЛЬ О РОСТОВЕ И НАХИЧЕВАНИ-НА-ДОНУ

   Известные французские путешественники супруги де Гелль в 1840-х годах много ездили по России и оставили после своих странствий воспоминания, которые, несомненно, будет интересно прочитать нашим современникам. Адель Оммер де Гелль была известной во Франции писательницей, поэтессой. Ее муж Ксавье Оммер де Гелль был ученым, инженером, геологом.

   По данным разных источников, в том числе и Википедии, в 1836 году семья французских исследователей де Гелль направилась в Россию для геологических исследований южных земель — Кавказа, степных территорий и предгорий Каспийского моря. Более того, за открытие в 1839 году железного рудника на берегу реки Днепр император Николай I награждает её мужа орденом Святого Владимира и благородным званием, в связи с чем Ксавье Оммер добавляет к фамилии имя своей матери де Гелль. Результатом их исследований стал трёх томный труд («Степи Каспийского моря, Кавказ, Крым и Южная Россия», Париж, 1843—1845).

 Французские путешественники были очарованы Нахичеванью, к 1840 году стала процветающим городом России. Супруги де Гелль написали о Нахичевани: «И вдруг видишь – встает перед тобой город Нахичеван, белый город, город армян с его преогромным базаром, где замечаешь сверкание солнца в стеклах местной архитектуры и особенно на красивых азиатских лицах, которые встречаешь, продвигаясь вперед. Обошли все околотки этого восточного города и все торжки с той предупредительностью, что встречаешь в воспоминаниях о Константинополе. Лавки ломились от самых разнообразных товаров. Мы видели, что армяне – прекрасные мастера по обработке серебра. Они показали нам несколько изготовленных ими седел для кавказских князей. Одно из них было изготовлено из синего бархата, крашено черной эмалью, покрыто серебряной фольгой, к нему прилагались серебряные шпоры и серебряная уздечка. Как в Константинополе, в Нахичевани каждый товар имеет свой отдельный прилавок. Продавцы на рынке только мужчины. Нахичеванцы находят источники для дохода и, где бы они ни поселились, своим присутствием сразу дают толчок к развитию торговли. И так, среди безлюдной донской степи поднялся город Нахичеван – типичный торговый город, и со всех сторон, даже с расстояния 25 миль, приезжают сюда за покупками. Лишь армяне способны так прекрасно вести торговлю. Ничто не ускользает от их внимательного взора. Нет во всей Новороссии ни одной ярмарки, на которую не привозили бы свои товары нахичеванцы. Одежда и оружие кавказцев также составляют одну из главных отраслей торговли. Они поддерживают тесные связи с кавказскими городами. Что касается обычаев нахичеванцев, то они так же, как и у армян, проживающих в других местах Армении, могут сменить страну проживания, форму одежды, однако их нравы и обычаи не подвержены никакому изменению».

   Однако необходимо пояснить: в том, что Нахичеван напоминал иностранным путешественникам Константинополь с его базарами и рынками, есть несомненная заслуга головы города Артемия Павловича Халибова (Арутюна Погосовича Халибяна). Именно при нем город начал активно развиваться, становиться экономически развитым. При Халибове преобразился Нахичеванский базар, стали строиться кирпичные магазины, выстраивались торговые лавки на новых местах согласно плану градостроения. К 1840 году Нахичеван считался развитым торгово-ремесленным городом Российской империи. Как писали французские путешественники супруги де Гелль, нахичеванцы везде, где бы ни селились, сразу давали толчок к развитию торговли и ремесел. Насколько оказалась права и мудра российская императрица Екатерина Великая, переселив крымских армян на Дон! Несомненно, армяне способствовали развитию торговли на Дону, а значит, и процветанию всего юга России.

   Французские путешественники и исследователи де Гелль были очарованы и Ростовом. Вот что они писали о нашем городе:

«На следующий день к полудню мы прибыли в Ростов, красивый небольшой городок на берегу Дона. Физиономия его резко отличается от внешности других русских городов. Здесь нет уже прямых монотонных и холодных улиц, преследующих туриста от одного конца Империи до другого; здесь неровность почвы и необходимость селиться вблизи пристани заставляют жителей строиться без всякого порядка и плана, поэтому вид городка получается странный и живописный.
Смешанное население, состоящее из русских, греков и казаков, совершенно не походит на холодных, рассчитывающих свои действия, дисциплинированных совсем на военный образец русских. Влияние долгое время бывшего свободным населения отразилось даже на канцелярских чиновниках. Вы не встретите здесь того высокомерия и самодовольства, которые отличают в России эту мелкую аристократию.
(…) Одна вещь особенно поразила нас и показала, какие либеральные взгляды царят в этом городе: это учреждение вроде клуба, где все классы общества собираются в воскресные дни на танцы или гулянье. Ничего подобного в других городах нет.
В клубе большая танцевальная зала, бильярд, ресторан, хорошенький садик, вообще всё, чего только можно было бы пожелать заведению такого рода. Хотя каждый входит туда без всякого поручительства, однако клуб от этого не менее посещается представителями высшего общества, которые столь же непринуждённо и охотно танцуют там, как и в любом аристократическом салоне. Тут забывается различие положений: чиновники, купцы, жёны офицеров, молодые ремесленники, иностранцы толкутся тут, и в результате получается пестрая и забавная толпа, напоминающая по своей веселой непринужденности бал в предместьях Парижа».

   Так что наш любимый Ростов уже в начале девятнадцатого века «по своей веселой непринужденности» напоминал Париж. Именно таким он запомнился французским путешественникам супругам де Гелль.

Георгий БАГДЫКОВ.