УШЛА ЭПОХА

        В Нахичевани, пожалуй, не было такой семьи, которая бы не знала скрипача Александра Лотошникова (Лотоса). На свадьбы, дни рождения, юбилеи, да на любые торжества, − старались нахичеванцы позвать этого музыканта.

        Я же его знал около сорока лет. Помню, как он еще молодым парнем приходил в гости к нам домой, как музицировал. Он часами мог говорить с моим отцом, известным врачом, краеведом Минасом Георгиевичем Багдыковым, об истории музыкальной культуры Нахичевани, о музыкальных особенностях донских армян.

         Вообще, мой отец очень любил, когда в наш дом приходил Александр Лотошников. Папе было особенно приятно, дорого и ценно, когда Саша начинал играть мелодии его детства.

        Отец считал, что Лотошников играет в неповторимой нахичеванской манере, в той манере, которой придерживался прославленный Мирон Георгиевич Хачумов. В книге «Лики прошлого» он, в частности, писал:

       «Старых нахичеванцев изумляло и то, что скрипач играл в манере до боли знакомой − хачумовской. Это Саша Лотошников, современный молодой человек, играл на скрипке с душой, свободно создавая забытые нахичеванские песни − «Не покорилась», «Запоздалая тройка». Оказывается, будучи еще совсем ребенком, в родительском доме впитывал он в себя мелодии песен и колорит их исполнения лучшими музыкантами нашего города, знал их лично, называл по именам, дружил, слушал и учился. Мелодии своего детства − «Позарастали…», «Манушак», «Семь сорок», «Плач Израиля» и практически весь набор армянского песенного фольклора, уходящего своими корнями в седую древность царства Багратидов, вобрал в себя с любовью как память о своих предках».

        Для меня, как для сына, было очень трогательно, буквально до слез, когда Саша Лотошников со своими друзьями-музыкантами играл на похоронах папы его любимые произведения. Интересно, что когда не стало самого Саши, то и на его похоронах друзья-музыканты играли любимые мелодии Лотошникова. И я поймал себя на мысли, что слышал ту музыку, которую слушал мой отец, которая была дорога многим поколениям нахичеванцев.

        Вообще, музыка в нашем доме звучала часто. И не только в нашем. Так уж повелось, что в армянских семьях, как и в еврейских, детей всегда учили музыке. В домах нередко устраивались концерты, участниками которых были члены семьи и гости. Именно в такой музыкальной семье и вырос Александр Лотошников.

        В конце 2024 года Саша издал книгу, которая стала своеобразным итогом его яркой и творчески насыщенной жизни. Она называется «Скрипачи Нахичевани-на-Дону. XX век». Александр Калустович собрал под одной обложкой больше пятидесяти нахичеванских скрипачей двадцатого века. Наша ростовская Нахичевань была всегда богата на таланты, в том числе щедра она и на ярких музыкантов.

        Сам Лотошников считал свою работу каталогом. Но я бы назвал эту книгу мини-энциклопедией. Интересно Саша пишет и о себе: «Я родился в 1964 году в Пролетарском районе г. Ростова-на-Дону, бывшем городе Нахичевани-на-Дону, на 34-й линии, дом 28. Мой дедушка по материнской линии был свадебным музыкантом. Играл на баяне, гитаре и мандолине. В нашем доме очень часто собирались музыканты, такие как Ёра Магаков, Лукьян Дуков, Мирон Хачумов, Мирош Хурдоян, Рубен Давидян и многие другие. В дедушкином саду под вишней стоял стол и рядом была дворовая печь на дровах. В летнее время этот стол был накрыт практически всегда. Все дедушкины друзья казались очень важными и интересными людьми, вели интересные разговоры на музыкальные темы, курили папиросы «Беломор» и музицировали. Эта аура, которая окружала меня с детских лет, предопределила мою судьбу».  

        Многих музыкантов, о которых пишет Лотошников, я знал лично. Что же касается Александра Калустовича, то он был абсолютно прав, когда писал, что музыкальная аура его семьи предопределила его судьбу.

        Уже маленьким мальчиком он знал, что обязательно станет музыкантом. Сашу отдали в музыкальную школу, где он обучался игре на фортепиано. Но мальчик обожал скрипку.

        Когда он увидел, что его дедушка Арсен Назарович Каспаров начал обучать игре на скрипке сына своего друга, то твердо решил, что тоже будет играть на скрипке. Тогда дедушка сказал Саше: «Будь лучшим, и возле тебя будут стоять лучшие!» Этим девизом Александр Лотошников руководствовался в течение всей своей жизни. Ведь действительно к хорошим и талантливым людям тянутся не менее достойные. Именно так было и в жизни Лотошникова. Вокруг него всегда были неординарные и талантливые люди.

        Саша был ярким популяризатором музыкальной культуры донских армян. Он проводил нередко музыкальные концерты, которые мы с ним называли «Нахичеванскими встречами». В некоторых таких музыкальных встречах мне посчастливилось принимать участие как ведущему.

        Особенно мне запомнилось, как мы с Александром Лотошниковым провели в одном из уютных заведений города «Нахичеванский новогодний огонек». Выступали музыканты − друзья Саши, о каждом из которых можно написать отдельный очерк. Помню, что тогда собралось более ста гостей! Зал ресторана еле вместил всех желающих. Вот именно в тот вечер я понял, что прав был Саша, когда говорил, что не умерла еще нахичеванская музыкальная культура. Конечно же, она продолжала жить лишь благодаря таким энтузиастам как Лотошников.

        Действительно, если говорить о музыкальной ресторанной культуре Ростова конца восьмидесятых − начала девяностых годов, то невозможно не вспомнить яркий дуэт братьев Лотошниковых. Саша играл вместе со своим братом Петей (к сожалению, ныне тоже покойным) в разных местах. Но, пожалуй, самым ярким (для меня, во всяком случае) был период их выступлений в кафе «Анжелика», которое в те годы располагалось на территории нынешнего Дома народного творчества. В этом заведении собирались новые русские и новые армяне того времени, гуляли от души. Помню, как гуляющие кидали деньги − «шабашку», как тогда говорили, − на пол. А потом пожилая женщина-уборщица подметала их, собирала и относила музыкантам. Вот тогда я понял смысл слов о том, что если бы ростовские понты светились, то в городе были бы все время белые ночи.

        В то время многие в Нахичевани ходили в «Анжелику» специально, как говорили, «на Шкафов» или «на музыкальных Шкафов». Братьев Лотошниковых тогда именно так называли. Потому что они были очень крупными молодыми людьми.

        После того как умер Петя Лотошников, Александра Лотоса часто между собой друзья называли именно Шкафом. Так и говорили, мол, сегодня в ресторане играет Шкаф, идем на него.

         Сам Саша Лотошников знал об этом хорошо. И никогда не обижался, что его за глаза так называли. Как-то мне он сам в этом признался.

        Сашу Лотоса (Шкафа) очень любили в Нахичевани. Это правда. Он был своим и родным для многих.

        В восьмидесятые и девяностые годы, кстати, неплохо жили ростовские лабухи. Напомню, что лабух − сленговое слово, которым в советское время называли музыканта, играющего в кабаке.

        Но времена меняются, меняются и вкусы людей. Сегодня все реже и реже можно видеть музыкантов в ресторанах, как говорится, играющих «живьем», то есть без фонограмм. Сегодня такое, пожалуй, эксклюзив…

        Помню, как мне нравилось со старшим братом Тиграном приходить в гости к Саше Лотошникову на мальчишники, на которых непременно собирались его друзья-музыканты. Они устраивали незабываемые концерты.

         Незабываемы были и наши встречи с Сашей в доме семьи Алавердян. С этой нахичеванской семьей меня и моих родителей связывали долгие годы общения и дружбы.

        А сам Лотошников с детских лет общался с известным строителем Николаем Исаевичем Хафафяном, отцом Любови Николаевны Алавердян. Любовь Николаевна была завучем в музыкальной школе имени М.Ф. Гнесина, в которой долгие годы заведующей струнным отделением работала и моя мама Галина Николаевна (Нагапетовна) Багдыкова. Мир тесен, конечно, особенно в Нахичевани.

        Николай Исаевич Хафафян руководил работами по восстановлению и реставрации монастыря Сурб Хач. Хафафян многое сделал для того, чтобы Сурб Хач был спасен и стал Музеем русско-армянской дружбы. Любовь Николаевна Алавердян вспоминала о том, как отец говорил ей: «Любочка, как здорово, что мы спасли нашу святыню Сурб Хач. И как правильно мы придумали − создать Музей русско-армянской дружбы. Это ведь тоже дело благородное и святое».

        И, конечно, невозможно забыть те музыкальные вечера, которые устраивались в семье Алавердян, когда до позднего вечера звучали армянские, молдавские мелодии и русские романсы.

        Александр Лотошников вошел в историю донских армян еще и как яркий общественный деятель. Достаточно вспомнить, что Саша был инициатором установки памятника актеру Павлу Луспекаеву в селе Большие Салы. Об этом знаю не понаслышке, так как сам входил в инициативную группу по установке этого памятника, которую организовал Александр.    

        Напомню, что Павел Луспекаев стал известен и всенародно любим благодаря фильму «Белое солнце пустыни». В этой кинокартине он замечательно сыграл роль таможенника Верещагина. Отец актера − армянин, а мать − донская казачка.

        Мы с Сашей считали, что Луспекаев является символом нашей донской многонациональной культуры, как и его персонаж из фильма «Белое солнце пустыни» таможенник Верещагин является символом настоящего русского патриотизма.

        Вот потому Александр Лотошников и решил увековечить имя нашего выдающегося земляка. И ему с его единомышленниками удалось это осуществить!

         Теперь же мы, друзья и поклонники Лотошникова, должны сделать все, чтобы увековечить в городе его славное имя.

        Саша ушел из жизни скоропостижно. Лотоса похоронили на Армянском кладбище в Нахичевани, где покоятся и его родственники. Немало людей в тот день пришло проститься с ярким и талантливым музыкантом.

        А меня не покидало чувство, что прощаюсь не только с другом, но и с Нахичеванью моей юности.

        Ушла эпоха, эпоха легендарных лабухов. По-другому я не могу сказать. Потому как с Лотошниковым было связано очень многое из того, что мы называем нахичеванской музыкой.

Георгий БАГДЫКОВ.